Мы сделаем это тайной, мы никому не расскажем
о нашей напрасной надежде, привычке со стажем.
мы можем убить друг друга, да что там, воскреснуть даже.
мы делаем ежесекундно друг друга старше.

И завтра снова в училище.
И идти туда нужно с улыбкой, я ведь так давно и так сильно этого хотела.
Нужно терпеть первую пару классического танца, от нашего опытного, понимающего но пиздец какого дурного преподавателя. И ты дотягиваешь все мышцы до последних сил и выжимаешься как губка, а от твердит что все не то, что все ужасно и не красиво.
Потом остываешь на паре основ экологии.  P.S. вообще до сих пор не могу понять зачем это нужно хореографам.
А дальше опять танцы. Ех Ансамбль… как же я тебя ненавижу...
Позже индивидуальные с НСТ. Чувствую что вообще не явлюсь на пару...
Измотана и уставшая приползая домой, меняю форму и на 19.00 на современную хореографию.
21.30- закидывая трико, болеро и хитон в стиральную машину, проклинаю до боли любимые танцы.

ну почему все так?
когда так незнакомый человек может близко подойти, 50 сантиметров, зачем?
там каждый сантиметр ты можешь завоевывать годами,
а здесь ты подходишь, с какой вообще радости?

жить правильно и тихо не проси меня.
в плечах мне эти горизонты жмут.
законы пишут люди сильные,
а прочие по ним живут.

Ух, как противно, сейчас реально сложно понять кто есть кто. Наверное, если бы не смелые девченки, то
отношений вообще бы небыло...
Еще лет десять – и предложение, наверное, тоже мы должны будем делать.
«Дорогой Паша, женись на мне, пожалуйста». А Паша, такой, покраснеет,
потупит взгляд и скажет: «Мне нужно подумать!» А ты вся на нервяке
выходишь из дому и идешь с бабами за угол пить пиво.
Как это плохо… Большинство парней, стали гордыми, смазливыми геями.

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами, —
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами.

Дышите, балерина,
пусть лучше зритель задохнётся счастьем,
следя за облаками кринолина,
целующими тонкие запястья.
Не плачьте —
мир смеётся унисоном,
рождаясь в ослепительном сюжете,
где даже монотонный вальс Бостона
обязан завертеться в пируэте.
Прочтите жизнь на кончике пуантов:
на краткий миг она остановилась,
чтобы измерить интервалом такта
любовь.
И жить во славу и на милость
вам, замершим дыханием в партере
и тем, кто в этот вечер tet-a-tet,
с бессмертием, потерянным в Эдеме,
столкнулся в мире, названном
Балет.

вот черта
за которой уже не спасают
ни сигареты
ни кетанов
ни виски

кардинальные меры
по смене
паролей, фамилии, пола
и места прописки
тоже вряд ли
излечат от боли
и вырвут из этой лжи

даже очень красивые муляжи
не всегда заставляют жить